Вскоре Маша взяла себе за правило каждый день по два-три раза заходить к Светке, и начала замечать что та идет оправку. Организм, истощенный огромными количествами героина, избитый, истерзанный недавними тяжелыми родами, сперва отказывающийся жить начал постепенно оживать, выправляться, словно под действием какой-то силы... Светку спасло недолгое "торчание" на героине, и беременность, открывшая ее пристрастия к наркотикам вдруг внезапно. Врачи умело сделали свое дело, и в течении двух месяцев Светка смогла практически полностью отойти от угрозы для жизни. Ходить она еще умела плохо, говорила с трудом- речевой баланс был нарушен, связки сорваны при родах, поэтому мышцы долго проходили регенерацию. А потом требовалась долгая тренировка, чтобы мышцы окрепли и стали эластичными. Светка училась жить заново...
К тому времени Маша привыкла к Светке, и узнав про ее отца, точнее про его состояние, решила забрать Светку к себе в загородный дом. Маша словно жила тоскливым и встревоженным чувством вины, рожденным Светкиным криком о помощи...
В то утро все казалось было пропитанно маем, его сладковатой душностью, между тем утро было довольно свежим и прохладным, и яблони источали свой аромат на весь больничный сад. Загоревшаяся вдалеке полоска румяно разгоралась, обливая бликами солнечного света ветхое и неказистое больничное строение. Маша при помощи главврача, Федора Николаевича и акушерки Тихоновны вывела Светку на улицу. Главврач, пятидесятилетний мужчина с безукоризненно выбритом и чистым лицом, поддерживал Светланку под руки, а Тихоновна несла небольшую аптечку и сумочку с горячими пирожками и вареньем - попить чаю Маше с Светкой, когда те приедут на дачу. Эта небольшая процессия двинулась к машине, вишневой Audi. Погрузив сумки в багажник и усадив Светку, Маша попрощалась с Федором Николаевичем и, помахав им на прощание рукой, исчезла за поворотом. Две небольшие фигурки еще долго напряженно-тревожно всматривались в даль, потом Тихоновна охнула, а Федор Николаевич произнес своим удивительно глубоким и спокойным голосом:
- Ну вот, проводили... Дай им бог удачи, а мы пойдем пить кофе с вами... И нежно-заботливо положил руку на плечо всхлипывающей Тихоновне...
Машина словно плыла по утренней прохладной дороге, отливающей серебром. Маша первая нарушила паузу:
- Так... сейчас мы с тобой заедем в один дом, заберем еще одного товарища..., - и, поймав непонимающе- ревнивый светкин взгляд, поспешно добавила, - моего пса.
Светка улыбнулась - говорить она могла еще очень хрипло и сумбурно, проглатывая звуки, и путаясь во фразах. Маша ловко объехала вылезший на дорогу запорожец, нахально -весело прогудела ему в след, и лавируя между домами въехала в небольшой дворик панельной пятиэтажки.
- Сиди здесь, а я сейчас....
Через несколько минут Светка увидела Машу в сопровождении большого и пушистого пса, чья шерсть отливала желто-белой нежностью, была упруга и податлива одновременно. Пес, виляя хвостом, насторожил треугольники ушей, и вдохнув полной грудью Светкин запах потрясающе улыбнулся глазами - его карие с золотистыми искорками глаза слегка расширились и посветлели. Маша открыла багажник, засунула туда большущий рюкзак, и, открыв заднюю дверь, пропустила туда собаку. Пес сразу же закинул лапы на спинку светкиного сидения и завилял хвостом. Видя светкин испуг, Маша ловко притянула его за ошейник вниз и тоном приказа сказала "Лежать, Бакс!" ..Бакс, понурившись, посмотрел на хозяйку с укором и, посапывая про себя, улегся с недовольным бурчанием.
- Вот так... живет для охраны, а ко всем липнет, - пожаловалась Маша, - совсем терпения нет, всех норовит облизать! А сейчас вот ворчит, потому что обычно сидит на твоем месте....Ишь ты... недоволен еще! Впрочем мы с ним большие друзья, да и ты с ним подружишься. Я думаю , пора трогаться....! Маша завела мотор и , уверенно работая рулем, вывела машину на главное шоссе...
Дачей оказался уютный двухэтажный домик, тонущий в яблоневом саду и увитый зеленеющим еще редким плющом. "Наследство от тети" - пояснила Маша. Бакс сразу же выскочил из машины и нетерпеливо повизгивая принялся скакать по лужайке, подпрыгивая от радости. Маша вылезла из машины и помогла Светке выбраться из салона. Светка вдруг и внезапно опьянела от аромата трав, яблоневых цветов и распускающихся листьев акаций. По лугу живописно были разбросаны одуванчики, и ветерок гулял по траве, создавая морщинки на большом лице цветущего заливного луга... ей показалось, что этот запах ей очень знаком. Она вдохнула воздух полной грудью и ощутила легкий аромат сосновой смолы, смешанный и с далеким и зовущим ароматом хвои... эти запахи пробороздили в памяти воспоминания о чем то давно забытом, виденном еще в раннем детстве.. и тут она невольно вспомнила свою семью. Нет, не ту жалкую пародию которая оставалось сейчас, а ту семью которая была когда мама была молода , папа приносил с работы большие свертки с деликатесами, и все они на трамвае и на электричке дружно отправлялись за город.... У нее за спиной висел небольшой термос, со сладким грушевым морсом, а у мамы в руках- гитара... папа нес самый большой рюкзак, но все же сажал Светланку на плечи и она колола ножки о его щетину... А с его плеч, с огромной высоты открывался ее глазам чудесный и полный тайн мир- мир природы и гармонии, и рядом были самые близкие ей люди, их смех, поддержка, любовь.....Светка вдруг ощутила тяжелую давящую боль в груди, боль, мешающую дышать и к горлу подкатил комок... Маша увидела сжимающееся светкино лицо и подбежала к ней, с испугом в глазах.
- Свет, что с тобой?
Светка справившись с собой попыталась высказаться.
-Да.., - она нервно сглотнула и отвела взгляд, - вспомнила запах такой.. сосна, елка, цветы... и маму....с папой, когда мне было всего пять лет..., - тут она смешалась, осклабилась и задрожала. Маша не стала расспрашивать дальше, она поняла, что в Светкином сердце зазвенели струнки мелодии прошлого, и решила не вмешиваться в эту песнь. Пускай воспоминания живут в ее сердце, пускай они будут светлыми, как эти....и с такими мыслями Маша автоматически кивнула головой в сторону дома:
- Пошли домой...
Перед входом Маша любезно раскланялась и изрекла тоном комика:
- Добро пожаловать в сию скромную обитель.
Обитель не была скромной: сам дом был большим и просторным. Внизу умещалась светлая широкая кухня, затем шел небольшой холл с камином, и лестница, ведущая наверх. На верху были обнаружены две небольшие комнаты, в одной, что была побольше и выходила окнами на солнечную сторону, стояла кровать, письменный стол и печатная машинка, в другой был мягкий диванный уголок и по стенам были развешаны удивительный картины, в стиле абстракционизма и авангарда. По углам стояли два мягких широких кресла, Бакс с радостью запрыгнул в одно из них. Кресло простонало, и, выкинув облако пыли, проскрипело напоследок и сдалось.
- Пыльновато, - сообщила в пространство Светка.
- Потянет, главное -светло и тепло, а уютом займемся чуть позже. Ну и сразу -душ такой деревенский, на заднем дворе возле бани. А лучше- пропарить тебя сегодня как следует. А я чаю с вареньем малиновым заварю...
- Вообще-то у меня не простуда, - с укором сообщила Светка.
- Ничего, здоровье укреплять будем природно-народными способами, - Маша нежно улыбнулась. Пока располагайся, но похоже немного придется постараться мне- пылищу следует убрать...
- А камин затопим?
- Зачем? Лето же..., - Маша непонимающе уставилась на Светку.
- Просто так....и ночами наверное холодно, - беспомощно соврала Светка.
- Хм... ну уже если вечером...,- Маша усмехнулась, а внутри все встрепенулось - в этой девушке еще есть что-то от романтика!
Пока Маша носилась с ведром и влажной губкой, протирая все вещи, а Бакс бегал в саду, Светка сидела на кровати и думала. Сколько может переменить в человеке вдруг неоткуда пришедшая доброта, тепло... Как много это значит для заблудшей души, и как чарующе это неожиданное благо... Когда кто-то приходит, совсем чужой и незнакомый, но с радостью словно родному отдает сокровища своей душевной красоты... это было малоприемлемо для Светки- она хоть и не была мизантропом, но и особой любовью к людям не отличалась. Раньше все казались ей одинаковыми, проблема сильных и сытых наравне с проблемой голодный и слабых, угнетенных , и между ними проскальзывала проблема одиноких и непонятых....Светка с трудом относила себя к голодным и слабым, но вот одинокой и непонятой она считала себя стопроцентно. Вообще жизнь многому учит человеческие души, когда страх перед смертью наступает на горло. Светка знала, как выворачиваться, она знала как избегать, льстить, ползать на брюхе, быть жестокой к слабым, но она не познала за всю свою огромную шестнадцатилетнюю жизнь, что значит быть доброй и милосердной к постороннему. В ее раннем мозгу не было понятия- ближний, ближними называлась небольшая группка людей рядом с ней, а все остальные были подсознательными врагами. Светка не доверяла людям. Может быть, из-за того, что ей часто приходилось разочаровываться в искренности их чувств, в их доброте или в их честности, может быть из-за этого она научилась верить только себе, только своим глазам. Но Маша... эта случайно появившийся в ее жизни ангел, был для нее чем-то святым, возможно впервые, она поняла, что доброта может быть чистой и искренней, а забота- от всего сердца. Светка не признавала догматики религий, ей было вообще чуждо подчинение, но святость Маши была для нее чем-то вроде аксиомы- этот человек спас ей жизнь, и теперь устраивает ее как можно лучше, ничего не требуя взамен. С Машей она часто бывала такой, какой давным-давно в детстве умела быть- смешной, распущенной, неуклюжей и дурашливой, чего ни в коем разе не позволяла себе в Той жизни. В той, когда ради дозы могла она ползать на коленях и предавать друзей, круша все свои моральные ценности, в той, где она была волчицей, способной на все ради собственной жизни, держащей себя в когтях СИЛЬНОЙ самки постоянно, до упора, когда падала она на пол, и заливаясь истерическим смехом, ощущала почти физически, как выходят из нее эти вогнанные жизнь стальные когти. Но это было лишь на несколько часов- а потом, снова начинались страхи, апатии. Депрессии. Она открывала в себе новую способность- способность любить чужого человека.....но... Маша уже не была ей чужой. И тут она поняла, что любимые - это всегда родные. Близкие и свои. Но не все близкие могут быть любимыми.... Дверь в комнату со скрипом раскрылась и взлохмаченная Маша просунула туда свое сияющее лицо:
- Свет, пошли-ка в баню! Надо тебя пропарить, да и я после уборки черти в кого превратилась. .И не раскисай! Организм твой крепчает, так что давай- физические упражнения тебе полезны, а контраст температур тем более. Как медик советую...,- нерешительно добавила Маша всмотревшись в Светкино побледневшее лицо.
- Да.....(Светка слегка осклабилась) многое нужно смыть... пошли.
Маше было неловко за свое простодушие. Она чувствовала, что девчонке хочется подумать, поразмышлять о чем-то долгом и больном, а тут она со своей баней...
"Завтра же купить ей полезных книг, философию и начать пополнять ее духовно-интеллектуальный уровень" - решила она про себя и смело шагнула в горячее нутро предбанника. В предбаннике было сухо и жарко. По стенам висели два больших полотенца, две хлопчатые простыни, на полочке: шампунь, мыло, две мягкие- пористые губки, настоящая русская мочалка, тройка веников и внизу в углу - топчан и большое корыто с ледяной водой.
- Вперед! - скомандовала Маша, улыбнувшись.
В самой бане было душно и сухо, горела еле коптящая лампа под потолком. Отчего все казалось залитым каким-то сказочно-пламенным светом, такой, который всегда пытаются изобразить художники в сказках про деревенскую жизнь....В общей духоте был различим легкий оттенок запаха лаванды, не такой тяжелый как сам ее запах, а несколько эфирнее, возвышеннее и легче. Светкино худое, истощенное больничной койкой тело казалось пародией на Машины изящные и правильные, стройные формы . Светка вела себя сперва угловато и неловко, пытаясь сжаться и спрятаться где-то в вышине полка, а затем расслабилась, и даже позволила Маше похлестать себя веничком. Когда Маша попросила "потереть спинку", Светка вдруг занервничала, и, закусив губу осторожно провела мочалкой по слегка округлой спине, а затем робкими движениями помазав мочалкой по коже быстренько передала мочалку Маше.
- Эх ты, разве так трут?
Маша бесцеремонно развернула съеженную Светку спиной к себе и осторожно, но тщательно потерла ей спину. Увидев полосы грязи на розовеющей коже сообщила:
- Ой, горе ты мое луковое, у тебя что, сил нет помыться нормально? Давай-ка лучше я сама тебя помою.. или будешь сильно стесняться?
- Н-н-не буду... а даже если и буду, то не обращай внимания, - робко промямлила Светка, а Маша принялась ее "драить", как сама она выражалась. Светка прикрыла веки и вдруг пахнуло хвоей... и ей на минуту показалось, что она дома, а рядом с ней - мама, и она блаженно улыбнулась.
Маша осторожно, но деловито отмывала Светкино исхудавшее и пропахшее антибиотиками тельце, и мысли в ее голове неслись словно течение бурной реки.
Жалость и какая-то бессмысленная нежность пропитывали ее, и вместе с тем она чувствовала странное тепло где-то внутри, и она смутно осознавала, что ей нравиться прикасаться нежными движениями к розоватой и мягкой Светкиной коже, и что-то похотливое просыпалось в этом желании, поэтому отмыв и ополоснув Светку, выдав ей полотенце и указав бежать домой, Маша задумчиво присела на полке... Ей было странно-страшно подумать... что она... Маша облилась теплой водой, и, обернувшись в мягкое полотенце, почти выбежала в предбанник, где лицом к лицу столкнулась со Светкой. На миг они замерли вместе, от ощущения близости у Маши слегка закружило голову, Светка промямлила:
-Я тебе хотела сказать, чтобы ты взяла расческу... а ты вот как... прямо на меня несешься, - и нагловато улыбнулась. Маша выдохнула. И, настроив на лицо приятную улыбку, слегка притянув Светку за плечи вывела ее из душного предбанника. В глаза им улыбнулся приятный мягкий вечер, наполненный тенистыми контурами от предметов окружающих.
Так прошло несколько недель, Светка хорошела на глазах, вполне свыклась с обстановкой, и вечерами долго беседовала с Машей о жизни. Маша убеждала ее в том, что все люди близки друг к другу, и надо уметь жить, видя невзгоды окружающих. И стараясь помочь
- Но ты же так совсем в дурочку блаженную превратишься! Таких у нас в тусе лохами называли! ,- восклицала в недоумении Светка
- Ой, Светик, какая же ты еще глупая... во взрослой жизни много проблем и законов, но диктат своры... Неужели тебе самой глубоко все равно, что с нами будет, если и к нам однажды на помощь никто не придет!? Ты ведь знаешь, как сложно. Если ты ОДНА?!
Светка вдруг смутилась и почти шепотом сказала:
- Если не Одна - это только когда ты рядом, а иначе - не бывает... все люди враги друг-другу, а ты.....ты Ангел, ты бескорыстно даришь свои душевные богатства...
Маша слегка покраснела и дурашливым тоном сообщила:
- Ой, Светик, да я старая уж тетка - никто замуж не берет, вот и раздаю тепло - раз не кому не нужна...
Светка чуть-чуть промолчав вдруг спокойно, но решительно сказала:
- Если бы я была парнем, я бы взяла тебя замуж. А то что никому не нужна, это ты не сочиняй..., - тон сменился слегка напряженно-веселым , - чтоб вы так жили, как прибедняетесь, как говориться....,- и вдруг она снова робко добавила
- Ты мне нужна... больше жизни... спасибо.
И, поставив стакан с недопитым чаем на стол она нарочито быстро выскользнула за дверь кухни.
Маша нервно помешивала чай и кусала губу - она готова была расплакаться от того, что поняла наконец, что же с ней происходит - да, она, совершенно с нормальной ориентацией женщина, и вот так по-дурацки влюбилась, отчаянно влюбилась в эту девушку, и так получилось, что это была первая любовь в ее жизни, потому как Все остальные чувства казались неловким и неудачным спектаклем, подделкой кустарного производства, по сравнению с новым, развивающимся в ней... Ее сердце трепетало, она чувствовала замирания в груди, когда изредка очень близко приближалась к Светке, ей хотелось пойти и честно во всем признаться, но это было невозможно, что подумает Светка- тетка притащила ее к себе, чтобы переспать?! Маша не могла допустить таких грязных и плохих мыслей в Светкиной голове, но ведь в плохое вериться легче...
"Что мне делать......что мне делать..." - шептала она себе, а коленки ее дрожали. Сама же Светка вышла из кухни не в таком смятении чувств... Еще когда они были там, в той квартире, Сашка всегда нравилась ей, да к тому же после того, как все они сошли с ума критики там не встречалось....Она часто целовала Сашку, причем грубо и притязательно, иногда просто чтобы как то забыться от боли, попытать новых ощущений. Но Сашка была Сашкой, а теперь... странно и плохо было бы, если бы Маша, такая милая и родная, единственная понимающая душа, вдруг взяла и отвергла ее из-за этих слов... Ее явно влекло к Маше, но как-то более духовно, чем к Сашке... Машу она Любила.....а Сашка.....просто от безвыходности так все получилось... К Маше она относилась как к Ангелу Жизни, та была ей слишком дорога, поэтому Светка решила больше не говорить подобного... хотя очень хотелось прижаться лицом в колени и долго-долго вот так сидеть в оцепенении.. Светке хотелось покориться, хотелось быть рядом, хотелось отдавать все, что было у нее для Маши....Но если она это отвергнет, надо было смириться... Другого выхода не было- потерять Машу Светка готова не была.
На утро обе сделали вид, что ничего не произошло.
Проходили дни, недели, месяцы... Весна сменилась летом, природа расцвела и начала созревать... Грозди бело-молочных яблоневых цветов сменились зелеными мячиками, трава налилась матовым соком, окрепла и начал слегка желтеть... В саду было много кустарников с ягодами, но Светка больше любила отправляться вместе с Машей и золотистым лабрадором-ретривером в лес, искать и поедать там сочную пахучую землянику, глотать хвойный настой, изучать таинства природы, наблюдать за растениями и животными.. Во всем ей виделось что-то новое, и пресытиться жаждой этих открытий было невозможно. Причудливые зигзаги паутины, быстроногая лягушка, тихий лесной ручей- все казалось словно выточенным из заточения, из какой-то другой, светлой жизни, и познавать эту жизнь было просто замечательно. С Машей они стали лучшими подругами, отношения их были нежными и трепетными, они очень любили бывать вместе, Светка тосковала без Маши, а Маша без Светки, и они решили, что никуда Светка не поедет, к тому же ехать ей было некуда- дорога к дому была отрезана. Маша предложила ей поступить в институт, Светка согласилась, и теперь часто сидела за книгами... Читать ей когда-то нравилось, а потом вкус был отбит, но теперь ей снова доставляло удовольствие познавать что-то новое. Не из-за того, что ей были конкретно интересны какие-то темы, а просто потому, что знание их приближало ее к той жизни, о которой она мечтала всегда, и чтобы снова подняться с колен на высокую для нее ступень общества требовалось немало усилий. Маша должна была ехать работать уже в конце июня. Светка сперва долго не могла привыкнуть, что по утрам Маше надо еще и уезжать, а потом ей стало казаться, что так даже лучше... Она могла наедине с Баксом поразмышлять в слух о своих чувствах, могла погрузиться в воспоминания, и поэтому часто, взяв пару книг и бутерброды, отправлялась в близлежащий лес, где ложилась на душистую траву возле большого валуна- их с Машей излюбленное место, и соединялась воедино с природой и собственными мыслями..
скулы покрыты недельной щетиной, веки набрякшие и покрасневшие... Едва занявшаяся заря залила своим легким светом мрачную картину его жилища: на полу валялись бутылки из под дешевой водки, полупустая консервная банка, с сочащейся из нее серо-коричневой волокнистой массой тушенки, источавшей плесневелый смрад, рядом валялись пластиковые стаканы, чья-то кепка, посеревшая и заскорузлая от грязи, пол был заляпан жирными пятнами, а в лужице плавало колечко лука, увядшего и сморщенного. Человек пошевелился, и кряхтя привстал. Солнцу обнажилось его немолодое лицо, в воздухе пахнуло водочным перегаром. Человек уставил пустые мутные глаза в потолок и сосредоточенно стал искать в карманах грязного пиджака пачку сигарет. Найдя ее, он вытащил полусломанную сигарету без фильтра, и засунул мягкую мятую пачку в карман. Спички отсырели. Человек мрачно и как-то привычно выругался, но от этого серная головка не желала вспыхивать огнем. С силой он еще раз провел по черкашу, и спичечная головка занялась ярким огоньком. Человек привычным движением поднес ее к сигарете, при этом ярком свете четко видны были его ссохшиеся, бледные губы, распухший красный нос и бугорки желваков. Затянувшись, человек длинно сплюнул, и поежился, затем неуверенной ломаной походкой направился в кухню. Ткнув выключатель он зажег свет, и , к великому своему равнодушию заметил стайку тараканов - прусаков, лениво разбегающихся по сторонам из раковины.
Он извлек из холодильника вялую надкусанную буханку хлеба и, не обнаружив там больше ничего, жадно впился в нее зубами. Так он с полчаса ходил кругами по комнате, жуя разорванную в куски буханку, изредка сплевывая на пол... Его тошнило, похмелье было просто жутким. В желудке ходили волны, под печенью ядовито посасывало, и само тело его казалось ему дряблым, беспомощным и словно испинанным - все мышцы ныли, а голова ходила ходуном. Выкурив еще сигарету, он накинул на плечи линялый пиджак, и одев штаны, облепленные комьями грязи, направился к выходу. Выходя из подъезда он наткнулся на соседку, которая брезгливо поморщившись, постаралась скорее миновать его. Это разозлило человека, и он, помахивая кулаками неуверенно покрикивал вслед ей грязные ругательства, кляня свою жизнь и изливая мужские слезы слабака. Вдоволь насладившись своим голосом, мужчина прекратил аудиенцию, и направился по пыльной тропинке в сторону автобусной остановки. Воздух великолепно пах летним утром, эта сладкая смесь запахов и ароматов, словно широкая палитра, вводила в сознание какую-то щемящую красоту, и сердце любого человека невольно начинало радоваться, просто так, вдыхая флюиды летнего утра, словно частичку легкой и беззаботной жизни. Человек сел в автобус и, припрятавшись от контролерьего взгляда, встал у стенки - денег на проезд у него не было.
Маша сидела в своем кабинете, она только что сделала обход, и занималась заполнением необходимых бумаг. Она наслаждалась запахом лета, поэтому раскрыла окно и , переписывая бумаги, предавалась замечательным своим мыслям. Легкая улыбка играла на ее чуть тронутом беззаботностью лице, светлые волосы струились и мягко опадали на округлые плечи, глаза были голубого цвета, словно аквамариновые, они матово поблескивали и были наполнены чистым влажным блеском, словно вода в прохладном весеннем ручье. Ей было странно хорошо, как- то спокойно и легко, поэтому, когда в дверь постучали, она с каким-то отстраненным оттенком в голосе попросила войти. В кабинете пахнуло застарелым перегаром, и неуверенно, ссутулившись туда вошел мужчина в мятом пиджаке и грязных брюках. Он посмотрел на Машу мутными газами, и , слегка охнув, уселся на кресло.
-Чем могу помочь?, - удивленно спросила Маша.
Мужчина слегка вздрогнул, видимо в желудке было совсем плохо, и словно мучаясь, начал свою речь . Казалось, каждое слово давалось ему с трудом, а мысли прыгали, и он упорно пытался связать все в одно целое.
- Я - Лукашевский Иван Сергеевич, несколько месяцев назад здесь рожала моя дочь... Лукашевская Светлана, ей 16 лет.....роды были неудачными... а потом ее куда-то увезли... и вот, я пришел за ней. Мне сказали, что какая-то женщина....
Маша оборвала его:- Да, действительно, Светлана находилась у нас на лечении, сейчас находиться у меня, потому как идти ей было некуда. У нее есть все необходимое, она выздоравливает и набирается сил. Но к вам она не вернется.....потому что...
Мужчина вдруг перешел на истерический визг:
- Это кто сказал? Прав таких нет у тебя, дочь мою единственную отбирать! Я ее отец, и я ее заберу, аж условия проживания - это не твое дело! Ишь чего вздумала- у отца единственную любимую дочь отобрать! Не выйдет!
- Послушайте....Иван.. .Сергеевич.. я не понимаю, о чем разговор? Где вашу любовь носило, когда она была практически в состоянии комы? Почему вы ее не забрали? Вы ни разу не пришли к ней! Возвращаться к вам она не хочет, и я ее понимаю - вы сами рассудите. Какое у нее с вами будущее? Она снова вернется на улицу, возможно, снова сядет на иглу, и что тогда? Нет никаких гарантий, что второй раз мы ее не вытащим. Вы посмотрите на себя! Алкоголик! Вам на выпивку денег не хватает? Зачем она вам, если вы даже водки себе купить не можете! А ее придется кормить и одевать! Работать она пока не может, да и образования у нее нет. Учитывая что она совершеннолетняя, она имеет полное право находиться там, где хочет, а хочет она быть у меня.
- Это кто сказал?
- Это она сказала......и неоднократно. Послушайте, Иван Сергеевич... давайте так- я вам даю денег на выпивку, вы идете опохмеляться, потом проспитесь, и живите дальше как угодно. Эту идею оставьте - она сама придет к вам, если захочет. Но не сейчас.
- Пускай сама мне все это скажет! Я с ней хочу поговорить!
- Что ж... хорошо, я это устрою. Возможно, позже... а пока, - она вытащила из сумочки купюру достоинством в 500р., - возьмите деньги, надеюсь этого хватит. И не возвращайтесь сюда.
Мужчина взял деньги, затолкал их в карман пиджака и только после этого сообщил:
- Я этого так не оставлю! Я ее сам найду!
- Свободен..., - холодно ответила Маша.
Человек вышел, а Маша распахнула все створки, чтобы избавиться от этого запаха. Она думала... А что если он проспится, и решит подать в суд? Или уловит, что в Машиных словах больше наглости, чем законности? Хотя... да какой суд, Маша все это прекрасно понимала. Суд - дело тяжелое , громоздкое. А если что, процесс они всегда сумеют выиграть, Светка выскажется, Маша подтвердит, опираясь на закон они смогут все продвинуть. В приют Светке уже поздно, а в случае надобности Маша может оформить опекунство.....и тут ей показалось, что совсем ей не хочется этого делать. К Светке у нее были не материнские чувства, она любила ее как девушку. Весь день Маша пребывала в напряжении, а вечером, купив по дороге бутылочку легкого вина, чтобы расслабиться дома, решила что все когда-то должно быть высказано. Светка должна была сегодня узнать о том, как Маша к ней относиться, и принять решение. Иначе - все не имело смысла.