- Ты любишь тюльпаны, Таня?
Таня мягко улыбается немыми губами. Лицо ее слегка напряжено: угадывает по губам, что я ей говорю. Мой вид немного торжественен: строгий костюм, галстук и начищенные ботинки. В руках весенний букет - желтые- желтые тюльпаны, мягкие и мокрые. У Тани серые с зелеными ободками вокруг зрачков глаза. Такие серые, что больно смотреть. Из ее груди вырывается загадочное радостное сопение, как у серебристого пугливого ежонка, которого накрыли панамкой. Таня подхватывает блокнот, висящий у нее на цепочке и быстро пишет: /
" Ты пришла! Ты....пришла! ты вернулась! ура!".
- Я пришла, Таня. Поедем в парк. - я беру ее руку.
Таня улыбается, ее губы подрагивают в смятенной улыбке. Она прыгает на мою шею и начинает тихо плакать.
- Не плачь, моя маленькая, не плачь. - утешаю ее я. Но Таня не смотрит на меня, а это значит, что я говорю в пустоту.
C Таней я познакомилась на каком- то сборе журналистов, получающих второй "вышак" в Литературном Московском Университете. Было пыльное московское лето. Группа студентов под руководством опытного писателя направилась на отдых в Крым. В тот день я опоздала на семинар : в моей машине заглох карбюратор.
Когда я ворвалась в знакомую аудиторию, то заметила оживленное колыхание сердец юных графоманов. Меня не увидели. Я сиротливо примостилась на задней скрипучей парте и прислушалась. До меня долетел обрывок фразы Полины Ругдиновой- дамы весьма темпераментной и прямолинейной.
- Значит решено! Едем! Два дня на сборы, а потом. Игорь Геннадьевич, мы все встречаемся у здания Литинститута и едем на вокзал. Деньги сдавать прямо сегодня, крайний срок- завтра...вы согласны, Игорь Геннадьевич!
Игорь Геннадьевич, импозантный пожилой писатель, улыбнулся светлой старческой улыбкой. Он был лириком, этот холеный умный человек. Естественно, первым моим движением было судорожное хватание бумажника и напряженное высчитывание скудного финансового запаса. И только тут меня заметили.
- Ого, Марь Васи- льна приехала! Собственной персоной... Заметьте- сразу же полезла в бумажник, еще не успев понять в чем дело.
Я деликатно улыбнулась и попросила растолковать мне все предстоящие перспективы. И мне объяснили. Коротко, почти по-военному отрапортовали: Собираемся небольшой группой к морю на недельку. Основные условия я уже слышала, поэтому осталось выяснить стоимость "источника вдохновения". Казалось недорого. Через два дня мы приехали…
А потом замелькали кадры. Ласковое море, черный кофе, изящные и грациозные хозяйские кошки. Один раз, когда я встала утром пораньше и тихо гладила кошку, эту маленькую черную пантеру, Багеру по голой спинке, ко мне подошла девушка. Не из нашей группы- это я сразу определила. Наши сейчас валялись в тяжелом похмелье после вчерашнего вечера, да и странная она была: молчала минут пятнадцать. Я неуверенно поздоровалась. Она, как будто спохватившись, вскинула ручку и быстро начала строчить что-то в блокноте. Я удивленно вскинула брови: что это еще за номер? И только потом, когда прочитала, поняла…
"Я- Таня. А ты? Я...не могу говорить…"
Немая. Глухонемая. Это было, как приговор. Но получилось совсем иначе....Мне было интересно общаться с таким человеком, и я ни капли не ощущала ее ущербности. Мы исписали весь ее блокнот, а потом вместе пили кофе и ели холодный омлет с помидорами. Она смешно щурилась и заливисто смеялась. Она просто потрясающе умела смеяться6 танцующие зрачки, обворожительная улыбка, частое мелькание длинных ресниц, и тонкий, чистый, как звуки скрипки смех. Так и подружились мы с Танькой. И не знала я тогда, как надолго свяжет меня с ней чертовка- судьба...
...Душной июльской ночью мы сидели на пирсе. Соленая мокрота волной обдавала ноги. Ночь лишила нас возможности понимать друг друга: ее блокнот намок, и нет с собой ручки, из-за кромешной тьмы она плохо различает мои губы. Понять друг друга невозможно. С Таней хорошо было молчать. Одно движение плавной кисти- и я тревожно всматриваюсь туда, где миг назад розовел тонкий палец. Улыбаюсь. Мы научились понимать друг друга с полувзгляда, полужеста и полуулыбки. Порой мне казалось, что я тоже нема. Мы были похожи на странные тени: почти всегда молчали. На самом деле между нами был постоянный, напряженный разговор. Таня стала глухонемой совсем недавно- полгода назад. Она еще не выучила язык жестов, зато мастерски умела читать по губам.
Однажды, когда мы сидели в нашей каморке, слушая монотонное пение дождя и потягивая сладкое вино, Таня подошла и осторожно взяла мою руку.
- Тань? Куда..что такое? - я была уверена, что она хочет, чтобы я пошла с ней куда-то.
Но она молчала. Потом робко поцеловала мою ладонь и быстро отошла в угол своей кровати. Я находилась в крайнем смятении чувств и просто машинально села на свое кресло. Из-за ширмы раздавалось загадочное шуршание, тихие вздохи и сопение. Наконец, Таня вышла в сумерки нашей комнаты и спешно стала писать что-то в блокноте. Потом молча подала его мне....
Я никогда не забуду этот размытые настойчивый стержень, и три фиолетовых, размашисто написанных слова:
"Я тебя Люблю"
- Таня, ну что ты....это невозможно! - оторопела я.
Таня выхватила блокнот и снова усердно стала писать. Когда я взглянула на косо расчерченный листок, то увидела:
"Возможно. Почему ты не веришь мне? Потому, что я не могу СКАЗАТЬ?"
- Ну что ты...просто я...нормальная. Да, я нормальная, Таня! - хрипло ответила я, забывая, что она не слышит меня. Только читает. По дрожащим губам.
Она снова схватила блокнот, и лицо ее исказилось мукой. Она заплакала, прерывисто записывая что-то и утирая светлые слезы с незаслуженно обиженного лица.
" Извини, Лунная."
Это я- лунная. Потому, что холодная и равнодушная. Она протянула мне блокнот и, бегом выскочив за дверь, углубилась в тенистые сумерки сада.
Она не знала, сколько понадобилось мне времени, чтобы разыскать ее. Тогда она убежала, каким-то чудом поймала такси и поехала на вокзал. Без вещей, без билета. Только паспорт и бумажник. Ей удалось купить билет, и она отъехала тем же вечером. А я ждала ее всю ночь, все утро...Потом мы искали ее. Потом пришла телеграмма с банальным набором слов: "Доехала хорошо тчк Не ищи меня зпт извини тчк Танька тчк"
Ну что ж...сперва я была уверена, что не найду ее. Нашла. Уже весной. Танька повзрослела: лицо слегка осунулось, под глазами следы бессонной ночи. И вот мы сидим вместе, уже не на пирсе, а в салоне моей машины. Она совсем не понимает, что я на самом деле ничего не решила. Есть в ней такая детская, немного наивная уверенность: пришла я, забрала ее , и мы будем вместе, самыми счастливыми влюбленными. Я ничего не решила.
Мы останавливаемся возле парка, я протягиваю ей блокнот и ручку.
- Ты хочешь мне что-то сказать, Таня?
- " я знала, что ты придешь". - ее трогательный, слегка округлый почерк.
- Что же нам теперь делать? - растерянно говорю я.
- "Жить." - следует немой ответ глаз, печальных и тихих.
- Милая, но я...я даже не знаю, со мной такое впервые. Ты понимаешь, что это сложно- уничтожить свое прошлое, начать новую жизнь, променять все было на непознанную новизну...- я заплетаюсь в своих словах, они кажутся мне нелепыми и ненужными, когда рядом сидит и вот так смотрит Танька. Моя Танька.
- "я тебя люблю. Разве остальное важно? А ты...?" . - ее вопросительный, напряженный взгляд на меня.
- Не знаю. - честно признаюсь я.
- "Лунная, оттай! Можно, я тебя поцелую?"- ее чистые глаза смотрят с горячей мольбой. Мольбой о чуде.
Я подставляю щечку, а внутри все резко теплеет. Танька обвивает руками шею и глубоко целует в губы. Ее тело слегка дрожит, она сильно прижалась ко мне, словно боится, что я убегу. Я обнимаю ее крепче и шепчу :
- Я все решила, все решила....я тебя Люблю.
Танька не смотрит на меня - она плачет и тихо прерывисто дышит, уткнувшись мне в грудь. Это значит, что я говорю в пустоту.
-=YellowW=-