Я открываю глаза и вижу грязные струи дожей, мутное осеннее небо, словно подернутое сонным веком, бескрылых людей, прыгающих с .....тых этажей, мокрые темные деревья и издерганные души. Я до сих пор помню мелочи: форму стрижки, угловатость плеч, ракурс на расширенные зрачки и засветившуюся пленку надежд. 6 Я помню все их имена: "мальчик" Веня, "тот самый" Андрей, "прилипала" Дисай и Сэм, "который на машине"...все они были мелкой рыбой, крупная явилась позже...
Я не помню лица....
Снежные барсы, с пластикой гибких кошек, пунктирные огни, запах хлорамина а дрожащий огонь зажигалки. Небо сеет колкий ледяной дождь, на площади жгут ведьм, цепью гремит цыганский медведь, пестрая толпа беснуется... Слим вдыхает белую стеклянную пыль кокаина. На небе появляется Солнце. солнце на четыре часа. Именно столько длится забытье, ласкающее языком бессознательности промежутки ударов сердца.
В День Черного Сэра в клубе как никогда раньше мерцали и дергались цветные огни, краски сотнями оттенков касались лиц, глаз, разгоряченных тел. Диджей сводил пластинки, из мощных динамиков оглушительно летела музыка. На танцполе уже который час ожесточенно вертела нижний брэйк группа подростков. танцевали профессионально, и как-то остервенело- ни разу не останавливаясь, не передыхая... Несколько часов подряд- сумасшедшие глаза, блестящие тела, четкие движения, брызги энергии. Ритмы и бас бились в горле, дрожали под сердцем, ударяли по нервам - и все же тот самый столик справа был некстати...
чтобы хоть немного отойти от оглушительного рева музыки мы с ДруFfом спустились в холл. Здесь было сумрачно, мерно разрубали густой от духоты воздух серебристые лопасти вентиляторов. Недалеко, прислонившись к стене, стояла странная девушка: кислотные расцветки на коротких прядках волос, широкие джинсы, свитер и безумные глаза. в левой ладони она что-то сжимала. из-за мягкого тенистого сумрака не было видно ее лица, только большие зеленые глаза смотрели куда-то вверх. ДруFf чиркнул зажигалкой, девушка неожиданно дернулась, почти взвизгнула и посмотрела на нас... в ее глазах застыло выражение затравленного животного. От резкого движения на пол из ее ладони высыпались какие-то розовые таблетки. Девушка, почти скуля, собрала их и выскочила к гардеробу. ДруFf молниеносно вскочил, успел ухватить ее за рукав и дернуть к себе. Девушка болезненно съежилась, словно боясь удара в лицо. ДруFf вдруг плаксивым тоном спросил:
- Стася?
с минуту они молча пожирали друг друга глазами. потом девушка захохотала. От этого смеха веяло жутью.
"Да уж, вот это действительно настоящие день Черного Сэра" - подумалось мне. Я тактично стояла позади, машинально покручивая в руке свою Vip-карту. взгляд вдруг пал на мягко освещенное лицо девушки. Это она была на танцполе.
ДруFf подошел через пару минут и проронил:
-Собирайся, поехали.
Никаких комментариев к произошедшему добиться было невозможно, поэтому не делая тщетных попыток, я вяло поплелась в сторону гардероба. на улице шел снег- еще бы, деньЧерного Сэра всегда идет под снегопад...
Девица уже сидела в машине. ДруFf мрачно курил, стремительно вел машину к старой части города. Возле желтой облезлой пятиэтажки он остановил машину и кивнул в сторону девушки:
- Сейчас ее доставлю и поедем.
Вернулся минут через пятнадцать, довез меня до дома и , погруженный в свои мысли, укатил.
я уже и забыла думать об этом случае: куча проблем, постоянная изматывающая работа над сайтом, редкие вылазки из дома. Через неделю мне снова позвонил ДруFf и снова предложил встретится для разговора.
- я знаю, тебе нужен горячий материал. Давно задумала тему, но со статьей не клеится. не хочешь писать банальщину- не пиши. О вреде наркотиков уже сто раз сказано и пересказано.
возьми живой объект - Стаську....ту девушку из клуба. мою бывшую подругу....
Ровно два дня он рассказывал мне о Стаське, поэтому когда мы добрались до ее дома я считала ее почти родной.
подъезд дохнул запахом кошачьей мочи и жутко оскалился изрисованными стенами. За темной дверью зашуршали чьи-то вкрадчивые шаги. За глазком мелькнула тень, и словно из склепа ухнул чей-то хрипловатый голос:
- Чего пришли?
- надо поговорить.- уклончиво протянула я.
- А о чем? - поинтересовались за дверью с нескрываемым ехидством.
- Стаська, открой..- позвали мы. - увидишь о чем.
Стаська вышла на порог, почесала желтую крашеную макушку, хлопнула по карманам вытертых Джинс в поисках спичек... вопросительно глянула на нас. ДруFf протянул ей зажигалку. Стаська опустилась на корточки, выпустила белесый клуб дыма и посмотрела на нас скучными глазами.
- Ну говорите, чего надо?
- Ничего не надо. Это тебе надо. - рявкнул ДруFf, выхватив у нее сигарету и сжав руку у запястья. с тыльной стороны локтевого сгиба звездным небом запестрели темные точки.
Стася сжалась, словно ожидая удара. Лицо ее сделалось плачуще- злым.
- ДруFf, отпусти, больно!
ДруFf молча показал мне ее руку... Вен не было. Они спрятались, ушли вглубь кожи синими змейками, и лишь испещренная следами уколов кожа выдавала их робкое присутствие.
- Давно "торчишь"? -хмуро спросила я.
- Не ваше дело! - истерично взвизгнула Стаська. - Отпустите! Вы! ВЫ! Вы везде, всегда, вы постоянно меня чему-то учите, а я хочу летать, хочу жить, хочу жить в своем мире, на своем острове!
ДруFf прочно взял девушку за воротник потрепанного свитера и крикнул ей в лицо:
- Да нет этого твоего мира, нет! сон все это, кайф, дурман. Ты у себя эти силы воруешь, глупая! Ты хочешь знать, как ты умрешь?
-нет, я тебе не верю, убирайся!!!- истошно завизжала Стаська, по-детски морща лицо и сужая зрачки.
ДруFf твердо взглянул мне в глаза и проронил:
- пошли отсюда.
Стаська тряслась в истерике, прислонившись к заплеванной стене подъезда. Мы вышли на улицу.
Первый репортаж был окончательно провален. В следующий раз я пришла без ДруFfа - он предупредил Стаську о моем посещении и она вполне дружелюбно начала разговор. Вопросов было не так много: сколько сидишь, почему начала принимать психоделические вещества.... в общем очередная тягомотина. Стаська отвечала подробно, и как-то равнодушно, словно говорила не о себе. До шестнадцати лет была примерной дочерью, занималась музыкой и училась в художественной и танцевальной школах. После, как водится, андерграунд, дэнс, художники - абстракционисты, с увлечением обсуждающие Босха и Дали, читающие Пелевина и Жикаренцева... У Стаськи в автокатастрофе погиб хороший друг. Неделю лежала дома, отвернувшись лицом к стене. не могла дышать, пить, рыдала в подушку.. Из состояния истерики не выходила почти шесть дней. а дальше - больница, антидепресанты... После срыва никак не могла рисовать, танцевать, заключила сама себя в прозрачную клетку, стены которой были прочнее легированной стали. Друзья вдруг подсказали:
- Хочешь обрести легкость, толчок к новым силам, творчеству? Хочешь уйти от боли....?
На свет явились две "марочки" ЛСД, Стаська, зажмурясь, глотнула. стало действительно легко, где-то за спиной ощущалась вибрация ветра и шелест выросших крыльев. За две ночи написала 12 картин, появились жизненные силы.... Потом, хватая горячим от возбуждения ртом, сухие края "марочек" не хотелось думать о последствиях, хотелось только снова оказаться в ТОЙ стране, про которую так упоительно рассказывали Растаманы. После "кислы" появился "герыч", затем "винт". От первой ломки случился сердечный приступ. На несколько дней Стаська снова превратилась в забитое мохнатое существо, у которого не хватало смелости сделать шаг. "Винт" дал мощный толчок к деятельности, прибавил седых волос и множество фобий и неврозов. Стаську выгнали из института. Последний месяц не хватало сил даже на танцы.. Лежала на тахте, при матери сыпала порошок в ложку и плавила огнем зажигалки....
- Ну что, послушала страшных сказок? - спросила она хрипло. облизнув воспаленные сухие губы.
- Сколько тебе осталось? - тихо спросила я.
- пару месяцев...- равнодушно ответила она.
И вдруг резко добавила:
- Хочешь посмотреть в лицо смерти? посмотри в Моё лицо......
после нашего разговора снова навалились какие-то неотложные дела, у меня все не хватало времени наконец сесть за компьютер и написать статью.... Этот звонок крикливой вороной раздался часа в два дня. Да так и остался в ушах хриплыми трелями, бессмысленными словами, безмолвным криком, дрожащим сердцем...
Хоронили Стаську ранней весной. На кладбище еще ютился серый бугристый снег, пахло горькой сухой травой и сонно качались поднебесные сосны. по небу не спеша плыли грозовые тучи, под ногами чавкал мокрый суглинок.
Ольга Валентиновна, мать Стаськи стояла у гроба страшно раскрыв черный рот и оглушенно смотря в одну точку. Ее бледные сухие руки судорожно сжимали красный бархат гроба, глаза с красными воспаленными белками запали глубоко внутрь. Мы с ДруFfом положили мохнатый кладбищенские венок у края могилы. Я подавленно молчала
Стаська умерла в среду, сегодня- пятница.. Просто вколола лишний куб...Умерла мгновенно, не успев даже вскрикнуть. Лицо ее было одутловатым, серым, глаза черными. наркоманы часто умирают с открытыми глазами- у Стаськи на глазах были две серебряные монеты. Гроб тихо опустили, волной из под него вырвался запах земляной сырости. Я очнулась, лишь ощутив в горсти черную бугристую сухость земли.
- Доченька!!!! - вдруг вскрикнула ее мать, дрожа от рыданий. Кинулась к гробу, ее удержали.
ДруFf отвернулся в сторону, по его колючей щеке скатилась прозрачная капля. А я посмотрела в небо.....
Я открываю глаза и вижу сотни подвалов, тысячи темных переулков, узкие лазейки и тьму грязных подъездов. Я слышу неровное дыхание, топот ног, металлический стук шприца , ночные бредни и симфонию Лотоса. Объятья превращаются в удавку. Руки, обвитые вокруг тонкой шеи, доверчиво касающиеся острых плеч сдавливают горло и с холодным мертвым стуком тело падает на пол. Я вижу кусты рябины под размытым осенним ливнем. И потерянную вечность, в которую не верит никто кроме тебя. А вечность, в которую никто не верит, называется шизофренией. Все ведьмы сожжены, северные волки улеглись на Вечных Склонах Растаманской Страны, пусто на вокзалах ожидания и в вечных пробках закруженные первым снегопадом потерялись нужные. Пустая песня, безумные танцы, хождение по лезвию бритвы и каждый день начинается с удара в спину. Окостенелая печаль. Расширенные зрачки, прикрытые голубоватой пленкой. Такой, какая бывает у мертвых птиц.
К содержанию